Любовь к Родине начинается с любви к родному краю. У каждого человека есть свой маленький уголок - деревня, улица, дом, где он родился. Его малая родина. Предлагаем вашему вниманию цикл бесед о поморах: прошлое и настоящее.
Ветер с моря
Поморы – смелые, решительные и мужественные люди, опытные рыбаки. Они издавна заселяли побережье Белого моря. С ним связана вся их жизнь. И называли-то себя «трескоедами»: рыба была основой их рациона, а рыболовство - главным промыслом.
Самая рыбалка у помора, когда ветер с моря: рыба к берегу идёт да в сети попадает. Рыбаки в таких случаях говорили: «Море отблагодарило!». А жёнки да ребятишки радовались большому улову.
На тоне
У поморов всё на берегу имело свое имя. Участок берега и часть моря называли тонёй. Ей давали название по имени помора-хозяина. Стояла на тоне у помора избушка, рядом - сушила для сетей, карбас, амбарчик для снастей да ледник. В ледник с весны складывали снег и лёд, а летом - пойманную рыбу хранили, чтобы не портилась. Рыбачить на тоне - непростое дело: в любую погоду до восьми раз выезжал помор в море, проверял сети да доставал улов.
Зуйки
Были поморы опытными мореходами, ведь обучались этому делу сызмальства. С девяти лет начинали: мальчишек уже брали в море. Называли их «зуйками». Откуда такое название?
С утра до вечера, словно птичка-зуек, кружатся мальчики в работе. Надо им на всю артель обед приготовить, посуду перемыть, хлеб выпечь, снасти распутать, да ещё на становище воду наносить в баню, гагачий пух и яйца собрать. Трудно было «зуйкам», зато многому учились они от взрослых рыбаков. Нелегкий труд закалял их, готовил к опасному поморскому промыслу. А ещё появлялось особое поморское чутье, которое помогало найти на морском дне место, где можно сеть поставить да правильно развернуть её, чтобы рыба попадалась.
«Батюшко Океан, Студеное море!»
Именно так величали поморы своего кормильца. Рыбак должен уважать море – без этого ни одна рыбалка не будет удачной, так считали поморы…
Роль морских и речных рыбных промыслов стала возрастать в Поморье с XVIII века. Весной и осенью ловили сельдь, семгу, навагу и, конечно, треску - главную поморскую рыбу.
Ловля ярусом
Для каждого вида промысла использовали свои орудия.
Треску ловили ярусом. Это морская рыболовная снасть, которую поморы переняли у норвежцев. Составлялся он из 20-50 бечевок, имел длину до 10,6 километров. На каждую бечевку вешали крючки на поводках с наживкой — мойвой или моллюсками. Рыбаки отходили от берега на 5-25 верст, опускали ярус с якорями на концах на дно на глубину до 210 метров и держали так между приливом и отливом. Каждый якорь был соединён с поплавком якорной верёвкой. За эти верёвки ярус поднимали, снимали улов, снова наживляли крючки и опускали на дно. Ярусом ловили и камбалу, и палтус, и сайду, и зубатку, и пикшу.
Основным орудием лова наваги была «рюжа» - согнутые из ветвей обручи, обтянутые сетью. Вставленная внутрь обручей горловина препятствовала выходу рыбы из ловушки.
Только факты
Каждый год в промысле участвовало от пятисот до тысячи судов. В середине XVIII века на мурманских становищах промышляло около 10 тысяч человек. Девять из десяти промышленников были поморами. В XIX веке мурманский тресковый промысел давал от 10 до 17 тысяч тонн соленой трески.
Покрут
Организация промысла называлась «пóкрут». Владелец промысловых судов нанимал экипажи, выдавал задаток и вознаграждал рабочих частью улова. Различался «покрут» кольский и «покрут» поморский. По условиям кольского «покрута» экипаж получал половину улова. По поморскому - хозяин забирал 2/3 добычи, остальное делилось между рабочими. Кормщик, или корщик - главный на корабле, получал дополнительный пай и «свершенок» - денежную сумму, до 50 рублей.
Цитата
В книге «Рыбный Мурман» Б. Москаленко и В. Ковалёв (Москва, 1940) рассказывают о труде поморов:
«…Голодно зимой в засыпанных глубоким снегом приморских деревушках. Трещат морозы, воют жестокие северные вьюги…
Свои скудные летние заработки рыбаки-поморы проели ещё с осени. Одна мысль владеет ими – как бы продержаться до весны.
И вот является избавитель. Это кулак-судохозяин. Он является, когда нужда доходит до последнего предела… Он обходит низкие прокуренные холодные избёнки, вербует рыбаков на свои суда.
Лов начинается только весной, но хозяин уже сейчас снабжает покрученников припасом: мукой, пшеном, тухлой солониной. Всё это засчитывается рыбакам в счёт их будущих заработков. Наступает конец зимы, и покрученники идут на Мурман. На месте лова они селятся ватагами, в сооружённых на скорую руку станах. Вот как описывает эти станы Энгельгард (примеч. - архангельский губернатор):
«Большинство частью это избы, нередко в них проживает 20-25 человек. Помимо жилья в станах сушится одежда, рыболовные снасти, приготовляется пища…»
Осенью, по окончании лова производился расчёт. И зачастую оказывалось, что за несколько месяцев каторжной, опасной работы покрученник не только ничего не получал на руки, но и оставался в долгу у хозяина».
Кормильцы
Положение было настолько бедственным, что вынудило царское правительство выдавать поморам ссуды на устройство артелей.
Рыбаки покупали шняку и карбас в складчину, и делили доходы от улова.
На воду выходили и стар, и млад, в дело пускали сачки и невода, рыбы было так много, что сети едва не рвались… На один невод приходилась одна артель - разгреб. Состояла она из двух команд с тремя рыбаками в каждой. Артельщик вставал на носу лодки и специальным шестом (норилом) определял места движения стаи сельди. Заметили косяк - быстро выметывают невод и растягивают его против движения стаи.
Рыбный промысел кормил поморов. А все Поморье снабжало Россию морскими продуктами и в первую очередь рыбой.
Материал подготовила О.А. Голбан, ведущий библиотекарь краеведческого сектора центральной библиотеки имени Н.В. Колычев